Светлана Поляк ПРО ДЕДУШКУ

Москва, Арбат, 2018. В перспективе - маршал Жуков.

Светлана Поляк родилась 11.07.1933 г. в Одессе и жила там почти всю жизнь. Работала фельдшером на строительстве Каховской ГЭС, старшей медсестрой в больнице и в диспансере. Имеет сына и внуков. Живёт в Иерусалиме.

Мой дедушка, Владимир (Идель-Вольф) Исаакович Гринблад, родился в 1883 году в большой религиозной семье. Он был четырнадцатым из восемнадцати детей. Семья жила в местечке Золотоноша Полтавской губернии. Отец деда, Исаак, был кузнецом. Его мать, Суре-Сосе, занималась детьми, домом. Дедушка закончил три класса начальной приходской школы. В то время в местечко приезжали народники, студенты из Кременчуга, учить всех желающих грамоте. По-видимому, от них дедушка воспринял революционные идеи и в 1902 году, в девятнадцатилетнем возрасте, вступил в партию большевиков.

Однажды прадед собрался поехать в имение Крюково, чтобы по просьбе его владелицы, баронессы, починить карету и подковать лошадей. Дедушка, тогда высокий голубоглазый юноша, помогал ему. Около господского дома он увидел девочку-подростка, которая гуляла с хозяйскими детьми. От кучера он узнал, что это няня детей хозяйки, Рахель, и что она работает в её доме с пяти лет, после смерти матери, а сейчас ей пятнадцать. Дед познакомился с Рахелью и прощаясь спросил, хочет ли она, чтобы он приехал снова. «Хочу», – тихо ответила та. В июле 1903 года он снова приехал и, заручившись согласием своего отца, сделал ей предложение. «Володечка, за тобой хоть на край света», – был ответ. Забегая вперёд, скажу, что все 44 года, что они прожили вместе, они называли друг друга не иначе как «Володечка» и «Рухале».

В январе 1904 года сыграли свадьбу. Зажили в любви и согласии, но настал 1905 год, ознаменовавшийся еврейскими погромами и бесчинствами казаков. Не знаю всех подробностей, но в какой-то стычке с казаками мой дедушка был схвачен, и один из казаков намеревался отрубить ему голову. Спас положение другой казак, сказавший: «Посмотри, какие у него светлые усы и волосы, – он не еврей!». Опасаясь дальнейших погромов, дед вместе с беременной женой уехал в Одессу. Сняли квартиру на Столбовой улице, где и прожили до 1917 года.

Но жизнь не была спокойной. 9 мая 1906 года родилась их первая дочь, а уже в 1907 году деда арестовали за подпольную революционную деятельность, и он был отправлен на каторгу. Бабушка, оставшись без кормильца с ребёнком на руках, не опустила рук. Надо сказать, что хотя она и не знала грамоты, но была отменной рукодельницей, поэтому смогла устроиться шить бельё для жандармов. Так и жила до 1910 года, когда с каторги вернулся её Володечка. Ему в то время было 27 лет, но вернулся он весь разбитый, постаревший. А перед этим ей приснился сон, будто лошадь бьётся в её окно, а из глаз у неё кровь идёт. Значит, что-то прибьётся кровное, так истолковала свой сон бабушка. «Я думала, что смогу его своими поцелуями вылечить», – рассказывала она потом. А он лишь сказал, что путь, которым он шёл, – его путь, и тут ничего не поделаешь. Но это она и сама знала.

Большевики дали дедушке кличку Неизвестный. Как водится, она стала впоследствии его фамилией, моя мама в девичестве была Неизвестная (Гринблад) Эстер Иделевна. После возвращения дед стал работать кузнецом, не прекращая связи с большевиками. В 1911 году в семье родился сын Исай, а в 1914-м – моя мама. Но начавшаяся Первая мировая война вновь прервала мирную жизнь семьи: дед ушёл на фронт. Вернулся в 1916-м. А в 1917-м в Одессе началась анархия. Разные части города оказались под контролем враждующих сил: гайдамаки, меньшевики, большевики, румыны (Одесса была тылом Румынского фронта) и др.  Гвоздильное предприятие, на котором работал дед, располагалось на Молдаванке – в районе, который контролировали большевики под предводительством Котовского.

После Октябрьского переворота дед как большевик со стажем возглавил своё предприятие. Семья перебралась в небольшую двухкомнатную квартиру (правда, с туалетом и колонкой во дворе). В 1930-м его перевели работать на химзавод, и он поступил на заочное отделение Московского института народного хозяйства им. В. Г. Плеханова.

В 1937 году, во времена повальных репрессий, когда каждый маломальский руководящий работник был под дамокловым мечом ареста, бабушка собрала деду узелок с бельём, сухарями и сахаром. Спасла деда телеграмма из Москвы: его звали срочно приехать в институт для завершения обучения. Бабушка настояла, чтобы он бежал на вокзал к ближайшему поезду. А вечером за ним пришли. Увидели телеграмму и скромную обстановку, в которой жила семья, это его спасло. Вернулся дедушка через несколько месяцев с дипломом инженера, и больше за ним не приходили.

К началу Великой Отечественной войны он работал директором суперфосфатного завода и поэтому отвечал за его эвакуацию. И, конечно, он не мог оставить в городе, к которому подходили вражеские войска, свою семью. Надо сказать, что не все евреи осознавали надвигающуюся опасность. Так, мой другой дед, его сын (брат моего отца) и его многодетные дочери остались «сторожить квартиру». «Немцы придут и уйдут», – заключил дед. Все они погибли… 

Нас, эвакуировавшихся с заводом дедушки, было шестеро: бабушка, мама со мной и трёхлетней сестричкой Риточкой, а также беременная жена маминого брата с сыном. Нам с ним было по восемь лет. Оборудование завода было погружено на специальные платформы поезда, и мы сначала выехали в направлении Вознесенска, но, узнав, что его захватили немцы, повернули обратно. Было принято решение уходить морем. Так мы 1 августа 1941 года оказались в Одесском порту. Пока грузили оборудование, у тёти начались роды, и дедушка отвёз её в ближайший роддом, где она благополучно родила мальчика. А тем временем в порту собрались толпы народа. Все стремились попасть на пароход «Ленин». Но повезло тем, кому на нём не хватило места: он затонул, не дойдя до пункта назначения. Дедушкин завод грузился на пароход «Каменец-Подольский». Всё было готово к 12 августа. Дед забрал тётю Шуру с малышом из роддома, и мы приготовились взойти по трапу на пароход.

У трапа толпилось много народу, и дед наставлял нас: «Без паники, все попадёте, не помогайте друг другу. Каждый должен попасть на трап». Мама взяла на руки Риточку, а мне сказала крепко держать её за юбку и не отпускать ни при каких обстоятельствах. Так мы сумели пробиться к трапу и практически поползли по нему, а через нас переступали какие-то люди. Но вот мы и на палубе. С трудом бабушка нашла для всех нас место. Поскольку она была «балабуска» (хозяйка), то взяла в дорогу самое необходимое. В её корзине со снедью оказалось и топлёное масло, и мёд, и пять буханок хлеба, и белый хлеб – «паляница». И, что удивительно, знаменитая селёдка «залом», а также орехи и сухофрукты. У тёти Шуры было молоко, так что с малышом не было больших проблем. Удивительно, что я всё это помню, что всё это до сих пор перед моими глазами!

Поздним вечером пароход вышел в море и пошёл к Мариуполю. Всё было благополучно, пока мы не вошли в Керченский пролив, где вражеский эсминец повредил борт нашего судна. В результате был пробит бак с питьевой водой. Люди, страдая от жажды, пили морскую воду. У нескольких женщин начались роды… Из Мариуполя наш поезд больше месяца шёл до Красноуральска. Когда проезжали Донбасс, нас сильно бомбили. Нашу семью дедушка поместил в середине состава, мы расположились на открытой платформе между ящиками с оборудованием. Нас Бог миловал – бомбили то начало, то конец поезда. Было очень страшно. Мама и тётя сидели пригнувшись, закрывая нас, детей, собой. После бомбёжек с ужасом смотрела я на раненых и на искалеченные тела убитых, лежавшие на насыпи.

В Красноуральске нас поселили в бараке с печным отоплением. Было очень холодно, были только чёрные от клопов стены. Взрослые меняли последние вещи на хлеб. Помню, что мама отдала свою чернобурку за литр молока. Когда дедушка сдал привезённое оборудование, он, видя, что не сможет прокормить четверых детей, попросил направить его на работу в Среднюю Азию. Так мы попали в Самарканд, где дедушка до конца войны проработал главным инженером завода.

Умер дедушка 18 сентября 1947 года в родной Одессе от пневмонии. Ему было всего 64 года. Светлая ему память. Я безмерно благодарна ему за то, что своим примером он научил меня не отчаиваться в самых тяжёлых ситуациях, а принимать достойные решения и действовать.

Be the first to comment

Leave a Reply

Your email address will not be published.


*