Книга Ирины Дынкиной «Сто лет пути» вышла в свет в иерусалимском издательстве «Достояние». Даже среди опубликованных им интереснейших мемуаров эти воспоминания выделяются не часто встречаемыми в этом жанре достоинствами.
Уникален возраст автора. Трудно найти человека, который за два года до столетнего юбилея сохранил бы подобную ясность ума и великолепную память.
Это выводит повествование на такую дистанцию, которую не способен обозревать почти никто из мемуаристов. И, хотя Ирина Дынкина не занимала важных официальных постов, ее книга открывает читателю историческую панораму, которая – что очень важно – увидена с одной обзорной точки, что позволяет сохранить единство картины.
Практически любая представленная в издательство рукопись не избегает вмешательства редактора, так как трудно найти пишущего человека, одинаково владеющего всеми компонентами литературного мастерства. Но ни один редактор не заменит главную составляющую – личность автора! Воспоминания Ирины Дынкиной с первых строк вызывают доверие читателя к автору, к его честности, правдивости, откровенности, к взвешенности и объективности его оценок. Писательница порой судит себя и свои поступки строже, чем деяния некоторых персонажей ее книги.
Ирина Дынкина родилась в 1918 году. Коренная москвичка. По профессии врач-психиатр. Ее воспоминания посвящены в основном семье – дедушкам и бабушкам, отцу и матери, их братьям и сестрам, а также женам и мужьям, детям этой родни. Среди них были талантливые, выдающиеся люди, включая Давида Ойстраха (!), но как раз они упоминаются вскользь. Автор лишен фамильного тщеславия и нацелен прежде всего на широту охвата семейной истории, спешит выписать всё генеалогическое древо, – возможно, не догадываясь, что это наследственная еврейская потребность в сохранении памяти о корнях. А при наличии незаурядного литературного дара это древо оказывается центром композиции, которой могло бы хватить на несколько романов. Только лишь ближайших родственников так много, что их личные истории открывают читателю самые разные стороны советской – и не только советской! – жизни.
Ирина Дынкина – почти ровесница Советского Союза, уехавшая из большевистской империи до ее развала. Она не была диссидентом, не участвовала в сионистском движении, но всегда отличалась свободой мышления, незашоренностью взгляда. Поэтому очень интересно ее восприятие – после брежневского «застоя» – и Америки, и еврейского государства.
Из книги Ирины Дынкиной можно понять, что у нее не было времени для литературных штудий, оттачивания писательской техники, поисков своего «стиля». Тем не менее «Сто лет пути» написаны прекрасным языком, присущим представителям той забытой эпохи, когда интеллигентность предполагала не только начитанность, но и привычку к изложению своих мыслей, к серьезной переписке, к литературным играм и экспромтам.
Наверное, сложись жизненные обстоятельства Ирины Дынкиной немного иначе, она пополнила бы великолепное сообщество русских писателей-врачей. В медицине ее не случайно притягивала именно психиатрия, которую она постоянно и принципиально называет не наукой, а искусством. В ходе повествования замечаешь, что профессия помогала автору быстро ставить диагноз в сложных человеческих ситуациях. Но, конечно, здесь другая причинно-следственная связь: именно интерес молодой девушки к человеческим драмам, уверенность в своей способности понять их подтолкнула ее к выбору профессии. Тем не менее работа в детской психиатрии занимает важнейшее место в жизни Ирины Дынкиной, и она посвятила ей отдельную книгу «Четвертое отделение», также опубликованную издательством «Достояние».
Писательский талант Ирины Дынкиной проявляется не только в легко и непринужденно льющемся рассказе, но прежде всего в умении (а это врожденная способность!) несколькими деталями, штрихами обрисовать события, явления, характеры. Сразу отмечу, что книга «Сто лет пути» импонирует нежеланием повторять знакомые всем штампы сатирического живописания советских уродств, тотального дефицита. Ирине Дынкиной интересно вспоминать то, что происходило в умах и душах, а не в учреждениях и в магазинах. Например, она, вспоминая детство, коротко упоминает, что когда их тетя привозила из Германии шоколад, мама давала детям по одной дольке, а остальное прятала. Для самой Иры были праздником полученные из-за границы в большом количестве ленты для волос – она делилась ими с подругами (по этим «дарам» можно получить представление и о скудости советской жизни, и о достаточно скромных возможностях «богатых» иностранных родственников).
Еще до того как автор предлагает отдельные главы, посвященные родителям, можно оценить их человеческие качества по упоминаниям многочисленных родствеников и друзей, подолгу живших в их московских комнатушках. Кстати, семья обитала в коммуналке, и в книге Ирины Дынкиной нет жалоб на эту противоестественную форму человеческого существования. Наоборот, повествование оживляют забавные истории, достойные включения в коммунальный фольклор, – вроде сюжета о курице, из которой варили бульон в двух кастрюлях!
Конечно, в воспоминаниях Дынкиной говорится об ужасах сталинизма. Самая страшная семейная трагедия – гибель ее брата Сережи от рук чекистов после побега из немецкого плена. На важнейший период ее профессионального становления пришлись космополитская кампания и «дело врачей». Но такова уж ее философия: она всегда подчеркивает, что в самые мрачные периоды советской истории существовали не только жесткость, подлость, насилие, но и человеческая доброта, честность, благородство. В этом – оптимизм и обаяние ее книги.
Мое утверждение о том, что из «Ста лет пути» можно было бы выделить несколько художественных произведений, – не риторическая фигура и не льстивый комплимент. История тети Иды, еврейки, вышедшей замуж за немца – честного, преданного человека и выжившей при Гитлере в провинциальном германском городке, могла бы стать фабулой повести, романа или сценария кинофильма. Не менее драматичны страницы, посвященные любви дяди Витека к польской девушке, – сразу вспоминается Исаак Башевис Зингер!
И без переработки воспоминаний в роман потрясает самая личная глава книги. Следя за авторским повествованием, где несколько раз упоминается военная служба героини в годы войны, недоумеваешь: почему об этом ничего не рассказывается.
Ирина Дынкина не была на передовой или в военно-полевом госпитале. Девушка оказалась на достаточно спокойном месте в тылу, но именно там пережила первое «взрослое» чувство, первое столкновение с темными сторонами человеческой натуры. Она достойно преодолела мучительное испытание, но, видимо, так тяжело возвращаться к тем временам, что эта глава – в нарушение хронологического порядка – помещена ближе к концу воспоминаний…
Ирина Дынкина выросла в русскоязычной среде, она никогда не делила людей по национальному признаку. И именно поэтому меня лично ее книга впечатлила своей глубинной еврейской подоплекой.
На постсоветском пространстве появилось много книг и мемуаров о евреях. Но, как правило, в них рассказывается о тех, кто жил на территории бывшей черты оседлости, где еще сохранялись остатки еврейских традиций, старые книги, заброшенные кладбища, иногда даже звучал идиш. Книга «Сто лет пути» описывает евреев, живших в Москве, где до революции им формально запрещалось селиться. Поразительно, что все родственники Ирины Дынкиной, как и она сама, не соблюдали традиций, но помнили о своем еврействе, гордились им, старались вступать в браки с евреями. Об исключениях из этого правила автор книги пишет как о событиях чрезвычайных. Ее дядя Витек долго боялся узаконить статус своей польской возлюбленной, так как подвергся бы остракизму со стороны огромного семейства.
Отец Ирины был по-еврейски талантливым, разносторонним человеком. Но, пожалуй, наиболее полно воплотила в себе национальный дух ее мама, хотя, казалось бы, была самым тихим и незаметным членом семьи. Именно способность защищать домашний очаг от ударов судьбы, беззаветная преданность мужу и детям – это те черты еврейской женщины, которые сохранили народ в изгнании.
Для такой семьи российских евреев было совершенно естественным то, что
дочь Ирины отправилась в 1970-е годы в Израиль, а она сама перебралась туда гораздо позже из США и несмотря на возраст органично вписалась в израильскую жизнь. (Нельзя не упомянуть, что муж Ирины, известный советский математик, проработал более 30 лет в знаменитом Корнелльском университете, входящем в элитную «Лигу плюща»). На исторической родине закончил свои дни и отец Ирины, всегда старавшийся жить в ладу с советской властью, но в судьбоносный момент присоединившийся к семье.
Ирина Дынкина описывает свою встречу с Израилем, избегая пафоса, декларативности. Наверняка не по особому замыслу писательницы, но из-за ее умения выхватывать из потока воспоминаний главное, отмечается грустный факт: в Израиле ее отец страдал от невозможности общаться с правнуками, говорившими только на иврите. Это можно истолковать в библейском ключе: за отход от дедовских заветов несколько поколений советских евреев были наказаны отрывом от внуков и правнуков своих…
Ирина Дынкина написала интересные, глубокие и важные для истории советских евреев воспоминания. Можно порадоваться за то, что ей достало сил для этого – необходимых талантов было в избытке. В этом году издательство «Достояние» опубликовало «Сто лет пути» и на иврите. Теперь перед книгой открыт путь к широкому израильскому читателю. Она этого стоит!
Leave a Reply